|
Сергей Симонов
*** Россия. Октябрь. Семнадцатый год. Жребий брошен: орел или решка. Рай без Господа и без господ. Шагали в дамки, а вышли в пешки.
Ломали быт и порфирный гранит, Застили взгляд окровавлено-алым. И певшим «Боже, царя храни…» Заткнули рот «Интернационалом»!
Людей сгибало ярмо идей, Даже церкви ломали шапки! И гвозди делали из людей И вбивали в гробы по шляпки.
Так начинался смертельный разбег, Продажа Руси за полушку… Но шел позади Девятнадцатый век И Александр Пушкин.
Сергей Ефимов
*** Косой синий крест на полотнище белом, И белая чайка на лазурной волне… Мы покидаем родные пределы С кусочком России на своем корабле.
Прощай, Севастополь! Гранитные плиты Вскоре забудут чечетку шагов. Те, кто остались будут убиты, Ушедшим придется искать новый кров.
Но даже среди постоянных скитаний Ночами нам станут сниться больней Глаза, что наполнены были слезами, Когда мы стреляли в плывущих коней.
Эвакуация?! Полноте, бегство! Желанье животное остаться в живых, От ностальгии куда теперь деться? Распните меня на крестах голубых.
Великой Отчизны седые осколки Теперь просыпаются от крика во снах – Так воют, наверно, приручённые волки, Всю жизнь просидевшие на крепких цепях.
И рвутся сердца офицеров России, Когда они снова видят во сне Полотнище белое и крест на нем синий, Да белую чайку на лазурной волне.
+ + + Стихотворение неизвестного узника ГУЛага, напечатанное в самиздатовском, диссидентском журнале "Поиски" № 3, 1981 год. В Советском Союзе этот журнал, основанный в 1978 году, издавался около 2-х лет, еще 5 лет -- в Нью-Йорке и Париже.
ПСИХИЧЕСКАЯ АТАКА
Поручик выпьет перед боем Глоток вина походной фляги. Он через час железным строем Уйдет в психической атаке.
Поручик курит до сигнала. На фотографии в конверте Десяток слов, чтоб та узнала, Как он любил за час до смерти.
Давно проверены мундиры, Чтоб заблестеть, где блеск положен, И офицеры-командиры Уже торжественней и строже.
Вопрос решен. Итог не важен За Русь и власть, за честь и веру, Идти им полем триста сажен, Не прикасаясь к револьверу.
Красивый жест! - игра дурная. А Русь на Русь! и брат на брата? Добро и зло, земля родная, Ты перепутала когда-то.
Падет поручик. Алой змейкой Метнется кровь из губ горячих, Подарок русской трехлинейки, Кусок свинца ему назначен.
Что ж! Каждый должной смерти ищет, И не закон мы друг для друга, Но Русь совсем не стала чище, Судьба моя тому порукой.
И я пишу девиз на флаге, И я иду под новым флагом, И я -- в психической атаке Немало лет. Безумным шагом!
И я иду по вольной воле По той земле, где нивы хмуры. И мне упасть на том же поле, Не дошагав до амбразуры.
(Примечание МИТ: По утверждению блоггера rustricolor: “Автор стихотворения -- писатель Леонид Бородин, бывший диссидент и политзаключенный, а ныне главный редактор литературного журнала "Москва". Музыку, видимо, написали позже -- возможно, специально для фильма Юрия Кары "Я -- кукла", где была использована эта песня. Кстати, пропущены последние строки --
Лишь десять строчек на бумаге, Последних строк для самых близких. И сколько нас в такой атаке Падет костьми в полях Росийских...”)
ГЕОРГИЙ ДУБЕНЕЦКИЙ Осень 1920
На песке следы копыт смывает Тает берег за косым дождем Резкий ветер пену с волн срывает, Рвет шинель, побитую огнем.
Клочья дыма над свинцовым морем, Мы одни на много верст окрест Разметало нас вселенским горем, Мы не там, не здесь, где мы - Бог весть...
Опустели храмы вековые, Нам остался только мачты крест Можно снять погоны золотые, Но куда, скажите, спрятать честь?
Отчего ж мы не нужны России, Если так нужна Россия нам... Оставляем гнезда родовые На разор неумным холуям...
Сто шагов здесь от кормы до носа - Все, что нам отмеряно судьбой И вопрос, саднящий, как заноза: "Разве можно жить в дали такой?"
Вот и все. А позади - пожары, Полстраны пылает, все в дыму... Впереди - турецкие базары, Только нас все тянет на корму...
В. МОРОВ Мы перемолоты в кровавой карусели
Мы перемолоты в кровавой карусели, Мы умирали в чужеземных лагерях. Могилы наши есть в Стамбуле и в Марселе И затерялись в экзотических морях.
А те, кто выжил, разбрелись по белу свету И не вернутся никогда в святую Русь. Пусть, может быть, нам оправдания и нету, С жестокой долей сей до гроба не смирюсь.
Здесь за гроши мы продаем свои таланты, Здесь прозябаем, растеряв остатки сил. Теперь для Родины – лишь белоэмигранты, А были гордостью всей матушки-Руси.
Мы здесь засохнем, как отломанная ветка, Нам божьей кары этой тяжкий груз не снесть, На жизнь осталась только “русская рулетка” Да офицерская поруганная честь.
Нас не достали здесь, но лили грязь в бессильи И, как мерзавцев, выставляли напоказ... Но мы ведь тоже умирали за Россию! За что ж Россия навсегда отвергла нас? 27 ноября 2002
ДМИТРИЙ ВАЧЕДИН Белая гвардия
Удаляется крымский берег, Море в борт корабля - черно, И за то, во что в жизни верил - Умереть вдалеке суждено.
А во двориках на Коломне Будут снова шуметь тополя. Где искать тебя, подполковник, На каких Елисейских Полях...
Ну а та, что роднее, чем мама Смотрит молча в оконную гладь. Белый лебедь ее ты, желанный, Не забыть ей тебя, не понять.
В оправдание - есть честь офицера В оправдание - был белый Дон, Были - царь, отечество, вера, Звон бокалов и сабельный звон.
Но все дальше твой крымский берег, Мысли в душу твою - черно, И за то, во что в жизни верил - Умереть вдалеке суждено.
СЕРГЕЙ ДАНИЛОВ Песня Галлиполийских стрелков
Ватной попоной тумана укрыв корабли, Черное море прощается с войском России. Кто мы такие сегодня для этой земли? Вы, есаул - не апостол, и я - не мессия.
Бурка казачья российского снега белее, Неба российского светлый лазурный алтарь. Золото русских берез в Царско-сельских аллеях, И принимающий выезд отец-государь.
Крестик нательный, Георгия крест на груди, Крест в небесах, на котором Россия распята. Родина, что ожидает тебя впереди? А впереди - диктатура пролетариата.
Бурка казачья российского снега белее, Неба российского светлый лазурный алтарь. Золото русских берез в Царско-сельских аллеях, И принимающий выезд отец-государь.
Константинополь, Босфор, что за магия слов, В Мраморном Море развеются сладкие чары, Племя изгнанников, галлиполийских стрелков, А для России навеки веков - янычары.
Бурка казачья российского снега белее, Неба российского светлый лазурный алтарь. Золото русских берез в Царско-сельских аллеях, И принимающий выезд отец-государь.
Ватной попоной тумана укрыв корабли, Черное море прощается с войском России. Невыносимо бежать от родимой земли, А оставаться тем более невыносимо.
Бурка казачья российского снега белее, Неба российского светлый лазурный алтарь. Золото русских берез в Царско-сельских аллеях, И принимающий выезд отец-государь.
ГЛЕБ САЛЬНИКОВ Помнишь ли ты? (белогвардейский романс)
Помнишь ли ты, как улыбалось нам счастье Гладью Летнего сада лебединых прудов? И не думал никто, что вот так, в одночасье - Ах, какая досада - от домашних трудов
Собирается в путь из семейной идиллии, С прямотой Робеспьера, безнадежно один, Покидает свой дом благородной фамилии Строевым офицером столбовой дворянин.
Помнишь ли ты, как в просторной гостиной За старинным роялем на четыре руки В том чудном попурри, отыграв Лоэнгрина, Мы каприччо сыграли, так душевно близки?
А теперь мои пальцы, кобуру револьвера Расстегнув на морозе, подымают солдат - Девятнадцатый год, чрезвычайные меры Против белой угрозы принимал Петроград...
Наши светлые дни зачеркнула разлука, Я оставил наш дом, никого не виня. Лишь себя самого обрекая на муки, Я прошу об одном - позабудь про меня.
Мне осталось немного - с фанатичным бессильем По колено в сугробах, с лицом мертвеца Оскорбленную честь нашей бедной России От жидов и холопов защищать до конца.
Валерий Бобров Марш каппелевцев (участников Великого Сибирского Ледяного похода). Исполняется на мотив марша Сибирских стрелков.
Сквозь метели, замерзая Наш отряд идет вперед- Русь Святая погибает, Просит помощи народ!
Развевается под ветром Наш трехцветный русский флаг! Мы идем спасать Отчизну, Нас не сдержит грозный враг!
Всюду красные заслоны, Путь наш тяжек и далек. Добровольцев батальоны Прорывались на восток!
И останутся в молитвах, В нашей памяти всегда Имена погибших в битвах, Тех, что пали в холода+
В лед вмерзают пулеметы, Индевеют башлыки. Показались красных роты- С нами Бог! Примкнуть штыки!
Маршируя твердым шагом И с приказом: "Полк в ружье!" Мы идем за Веру, Правду, За Отечество свое!
Каждые последние 2 строчки повторяются.
НЕИЗВЕСТНЫЕ АВТОРЫ
Последняя осень
Напишу через час после боя – А сейчас не могу, не проси. Эскадроны спешат и уходят, Унося мертвецов на рыси
Мы у Господа Бога пощады не просим Только пыль да копыта, да пуля вдогон. И кресты вышивает последняя осень По истертому золоту наших погон.
Напишу через час после смерти – А сейчас не кричи не зови Похоронный сургуч на конверте На моей замесили крови
Нас уже не хватает в шеренгу по восемь, И без мертвых в атаку пошёл эскадрон... И кресты вышивает последняя осень По истертому золоту наших погон.
И от боли душевной желанье напиться. Продаются святыни, и совесть, и честь. Господа офицеры, разве можем смириться, Пока Родина есть, да и мы еще есть.
Мы у Господа Бога прощенья не просим. Черт и дьявол не знают, где наш гарнизон. И кресты вышивает последняя осень По истертому золоту наших погон.
Ночь перед расстрелом
Всё закончилось в страшном году – И забор и лазейки И черёмуха в старом саду На плетёной скамейке
Вижу мама в окошке грустит, Комариные сетки И записка в кармане лежит От весёлой соседки
Снова чудится город в снегу Дед Мороз и Снегурка Разве запах забыть я могу Мандариновой шкурки
И у ёлочки первый шажок Разноцветные блёстки И тебя мой счастливый дружок В этой новой матроске...
Вот и собственно кончилась жизнь Не осталось ни строчки Вновь навалится сквозь миражи Потолок одиночки
И среди переломаных звезд, Кирпичей и бутылок Из нагана конвойный матрос Влепит пулю в затылок
Степь
Степь Донская лежит без конца, без границы, без края. Стала братской могилой солдатам с далеких веков. Печенеги и русские головы рядом сложили, Смерть давно примирила всех самых жестоких врагов.
Помнишь, степь, как вставали полки, батальоны и сотни, Чтоб идти в роковой, в этот самый последний поход, И мальчишки в погонах, с крестами и в чистом исподнем, Под кинжальным огнем строем шли прямо на пулемет. И мальчишки в погонах, с крестами и в чистом исподнем, Под андреевским флагом с песней шли прямо на пулемет.
В этом страшном бою мы до срока уже поседели, Иного славных голов полегло в придорожной пыли. Мы дрались как умели, не наша вина, что уходим, Русь спасти не сумели - честь русскую все же спасли.
На маньчжурских на сопках, в степях под Екатеринбургом, В галицийских полях, на суровых Кавказских горах, И под Галикарнасом, Берлином, Парижем, Нью-Йорком Цвет России лежит, обратившись в бесчувственный прах. И под Монтевидео, Шанхаем, Сиднеем, Нью-Йорком Цвет России лежит, обратившись в бесчувственный прах.
А когда опускается ночь над расстрелянным полем, Тени павших встают из воронок, траншей и могил, И идут в алых маках степных над погибшей любовью Твои дети, Россия, тебя кто так крепко любил.
Под безмолвной луною идут бесконечные цепи, Мчатся конники лавой, как в годы жестоких атак, И зарницы блестят, озаряя далекие степи, И вернется в Москву наш священный империи флаг!
Быстро-быстро донельзя
1. Быстро-быстро, донельзя, Дни пройдут, как часы, Дни пройдут, как часы, Лягут синие рельсы От Москвы до Шуньсы, От Москвы до Шуньсы, И мелькнет над перроном Белокрылый платок, Поезд вихрем зеленым, Поезд вихрем зеленым Унесет на восток.
2. Застучат переклички Паровозных встреч, Паровозных встреч. Прозвучит непривычно Иностранная речь. И в вагоне один я Передумаю вновь: За кордоном Россия, За кордоном Россия, За кордоном любовь.
3. Будут рельсы двоиться, Много суток подряд, Много суток подряд. Меж восторгов границы До уклонов утрат Закружит, затоскует Колесо на весу. Твой платок с поцелуем, Твой платок с поцелуем Я с собой унесу.
(Вариант: Будут рельсы двоиться, Убегая вперед, Убегая вперед, До китайской границы От Покровских ворот, От московских ворот. Запоет, затоскует Колесо колесу Образ твой с поцелуем Я с собой унесу, Я с собой унесу.)
4. Посрывали все канты, Не нужны ордена, Не нужны ордена. Мы теперь эмигранты – Ждёт чужая страна. И один на чужбине Передумаю вновь: За кордоном Россия, За кордоном Россия, За кордоном любовь.
5. Быстро-быстро, как песня, Дни пойдут, как часы, Дни пойдут, как часы. Лягут синие рельсы От Янцзы до Москвы. Ты придешь меня встретить На Казанский вокзал. Улыбнутся сквозь слезы, Улыбнутся сквозь слезы Голубые глаза.
|
|
Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева) |
