|
Е. ЗАЛЕНСКИЙ
Я не знаю - десять или двадцать, Сколько шло их тихо умирать, Каждый был до боли рад стараться, Словно жить и жить ему опять?
И была потеха им чужая - Умирать, так умирать шутя, Где металась в пулеметном лае Злая смерть, мальчишек не щадя!
И лежали пламенем объяты Маленькие мертвецы, Господа последние солдаты, Самые надежные бойцы.
МИХАИЛ УСТИНОВ
По пыльным дорогам Гражданской войны, Где дым и пожары повсюду видны, Идут гимназисты, идут реалисты, Уходят на битву России сыны...
Товарищ, винтовку смелее бери! Быть может, с тобой доживём до зари... Пути к отступленью не бЫло и нет - Таков добровольцев ответ!
Дороги, походы, поля, перелески - Нас смело ведёт за собой Богаевский! К победе и славе вперёд устремлён Студенческий наш батальон!
Любимая будет хорошего ждать: Добьём комиссаров - вернёмся опять. Придут гимназисты, придут реалисты, Чтоб с милой подружкой рассветы встречать!
Поутру, седлая лихого коня, Тебе обещаю, родная моя, Земля дорогая, Россия святая, Клинка не щадить до победного дня! Земля дорогая, Россия святая, Себя не щадить до посмертного дня!
Сегодня, как прежде, мы грянем "Ура!" - И снова в станицу войдут юнкера! Под знаменем нашим с двуглавым орлом Мы с песнею гордо пройдём!
А если погибну в неравном бою - Допойте удАлую песню мою, Друзья гимназисты, друзья реалисты, Чтоб весело мне вековалось в раю!..
По пыльным дорогам Гражданской войны, Где дым и пожары повсюду видны, Идут гимназисты, идут реалисты, Уходят на битву России сыны...
Валерий Перелешин (1913-1992)
Галлиполийцы
По трапу медленно всходили, Последний завершая путь, И горсточку заветной пыли Украдкой прятали на грудь.
Ни пестрых бантиков в петлицах, Ни белизны прощальных роз... Ведь те, кто плачут на границах, -- Те плачут кровью вместо слёз.
Платочки не благоухают Провинциальным цветником. Такие слёзы вытирают Армейским грязным рукавом.
И, отвернувшись без оглядки И обратясь лицом на юг, Галлиполийской лихорадки Дыханье ощущают вдруг.
С тех пор сердца бесславно тлеют По всем краям чужой земли, С тех пор униженно дряхлеют В Бизерте наши корабли.
С тех пор натуги и усилья, И жалкие цветы наград, А мы, как мельничные крылья, Всё возвращаемся назад --
К далеким дням борьбы и страха. И слышим дым пороховой, Склонясь над горсточкою праха Уже седою головой.
НЕИЗВЕСТНЫЕ АВТОРЫ
Поручик Голицын
Четвертые сутки пылает станица. Потеет дождями донская весна. Не падайте духом, поручик Голицын, Корнет Оболенский, налейте вина. Корнет Оболенский, налейте вина.
Над Доном угрюмым ведем эскадроны,- Нас благословляет Россия-страна Поручик Голицын, раздайте патроны, Корнет Оболенский, седлайте коня.
Мелькают Арбатом знакомые лица, Шальная цыганка проносится в снах... Все будет прекрасно, поручик Голицын - За все тот, кто должен, получит сполна.
А где-то ведь рядом проносятся тройки. Увы, мы не знаем, в чем наша вина. Поручик Голицын, так будьте же стойки, Корнет Оболенский, налейте вина.
Ах, русское солнце, великое солнце! Уж не изменить нам курс корабля... Поручик Голицын, а может, вернемся, Зачем нам, дружище чужая земля?
Четвертые сутки пылает станица, Потеет дождями донская весна. Всем бросить патроны, уж скоро граница, А всем офицерам надеть ордена!
Вальс юнкеров
Под громкое троекратное раскатистое "Ура!" Присягу императору давали юнкера. Каникулы весенние, в собраньях вечера. Этот вальс вас убаюкивал, опьянял вас, юнкера.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс, Струится вощеный паркет. Этот вальс, этот вальс, этот вальс, В семнадцать мальчишеских лет.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс, Все было, как будто вчера, Этот вальс не забыт, этот вальс помнит вас, Юнкера, юнкера, юнкера.
А после под воем шрапнели мальчишки по Дону прошли. Зашитые в полы шинели частицы российской земли. В бензиновом асфальтовом, в парижском бреду Этот вальс вас успокаивал, отводил от вас беду.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс, Наивный, как весна, Этот вальс, этот вальс, этот вальс, Когда юнкерам не до сна.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс, Струится вощеный паркет. Этот вальс не забыт, этот вальс помнит вас, В семнадцать мальчишеских лет.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс, Оркестра военного медь. Этот вальс, этот вальс, этот вальс, До сих пор продолжает звенеть.
Этот вальс, этот вальс, этот вальс, Все было, как будто вчера. Этот вальс не забыт, этот вальс помнит вас, Юнкера, юнкера, юнкера.
Н. СНЕСАРЕВА-КОЗАКОВА
Каппелевцы
Они шутили даже в смертный час, В спокойных пальцах мяли папиросу... Презрительно, не опуская глаз, Они всегда молчали на допросах.
И как умели их глаза сиять Сквозь жуткие сибирские метели! О, как они умели умирать, Как безупречно жить умели!
Там, в снегах под сибирскими тучами Там лежат они - воины белые: Погибают всегда только лучшие Погибают самые смелые!
Там их сестры покрыли шинелями, Там смирились врагам не простившие; Там остались они под метелями, За других свою жизнь положившие!
Валерий ХАТЮШИН
Памятник палачам
Им мало жить богато и красиво, Очиститься от крови нужно им, И памятник победы над Россией Стал дозарезу им необходим.
И многие опять увидят вскоре, Какую ложь мы к небу вознесли, Когда увековечат наше горе, Собравши с нас несчастные рубли.
Запечатлеть навеки наши беды Хотят они, чтоб мы смирились тут… И вот, взорвав народный храм Победы, Могильный кол над нами возведут.
И будем мы с тоской и состраданьем Стоять под ним, как племя дураков, Не замечая в гробовом молчанье Ни подлых их насмешек, ни плевков.
И принесут сюда цветов корзины Потомки позабытых стукачей. По-старчески согнув худые спины, Поплачут вдовы жертв и палачей.
Мы были все на «стройках коммунизма», В своей стране – как в лагерном плену, Как те – в двадцатом – «жертвы сталинизма», Расстрелянные Троцким на Дону.
Не надо нас, коленопреклонённых, Забитых, возводить на пьедестал, Не отделив невинно убиенных От тех, кто направлял и убивал.
И вновь кричу я голосом охрипшим, Бредя, как тень, в расстрелянной ночи: Ну, кто же ставит памятник погибшим, Когда средь нас живут их палачи?!
Пропущенный сквозь костоломный жернов, Восстань, народ, унижен, сир и наг! Не надо ставить памятника жертвам, Когда смеётся за спиною враг.
Валентин СОРОКИН
У памятника Свердлову
Прозревает Россия от горьких наук, От клевет и расстрелов, от войн и трюкачеств, И стоит на граните кровавый паук, Главный карлик, душитель крестьян и казачеств.
Он плюётся мокротой в донскую волну, Хищно харкает в древние плесы Яика. Синеглазых парней отправляя ко дну, Пулемёты стригут русы головы лихо.
По ночам с пьедестала снимается он И, гортанно свистя, на проспектах маячит: «Под каблук Революции бросил я Дон, Не воскреснет праправнук в грядущем казачий!»…
Гей вы, соколы-ратники, вы, казаки, Просыпайтесь и саблей рубите туманы, - Не над вами ль в степях, высоки, высоки, Колокольно гудят и рыдают курганы?
Мать идёт, и сестра, и невеста идёт, Три казачки идут – тени движутся эти, Но библейская вьюга метёт и метёт, В чёрной пропасти тонут славянские дети.
Но стоит на граните кровавый паук, Гнусный карлик, заразной мокротой плюющий. Первый праведник наш, мастер кары и мук, Потрошитель царя, благодарности ждущий.
Он змеиного яда припас на года, Протянул среди гоев смертельные нити. Поработал свинцом и указом тогда И теперь, отдыхая, разбух на граните.
Гей вы, соколы-ратники, бог вас хранит, Вы слезами омыли дорогу распятья, - Да не стерпит земля, и взорвётся гранит, Начинённый святым динамитом проклятья!
|
|
Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева) |
