|
Поэзия Белого Движения |
|
ЕЛЕНА СЕМЁНОВА
ПОД ПЯТОЮ ИУДЫ...
Памяти Л.Г. Корнилова
Есть в мире жестокий закон бытия, Нам, сущим во мраке, вовек неподвластный. Нет, жертва святая не станет напрасной, И правды однажды пробьётся струя.
По русскому полю вовсю бродит лихо: Жгут в топках живых, у разрытых могил Глумятся… Вперёд не увидеть ни зги, А сзади – вся жизнь и «наградою» - Быхов .
Изменами вымощен доблесный путь. Но, точно застрельщики, не пригибаясь, Последние воины идут, растворяясь, Открыв пулям метким в Георгиях грудь.
И в этом исходе, в строю обречённых Ушёл сквозь мороз, утопая в снегах, Герой, уцелевший в кровавых боях И хамовым племенем непобеждённый.
Россия! Тебе пламень этих сердец, Принявших святое распятье с тобою! И ангел трубит славу павшим героям, И нимбом сияет терновый венец!
Памяти А.В. Колчака
«Гори, гори, моя звезда…» Во час последнего страданья Над полотном снегов и льда, Над чёрной бездной иордани Звезда сияла, точно взор «Одной, заветной», до скончанья Верной средь всех измен и зол, Над жуткой пропасти молчаньем…
Горели звёзды. Ангара Молчала, скованная льдами. Затворы щёлкнули… Пора! Во мраке виден крест на Храме… Тяжёлый крест! Такой пронёс Сквозь всю жизнь, стана не сгибая И в час, когда всё под откос, Отчизне верность сохраняя…
Навеки в жизни две любви, Два имени, невыразимо Бесценных, что благословил Пред смертью: Анна и Россия. Залп грянул. Снег забагровел, И прорубь бездною чернела, И панихиду ветер пел… Звезда печальная горела
И отражалася в воде, Словно героя провожала. А в казематной темноте Руки беспомощно ломала Одна из двух, а вместе с ней Безмолвно плакала вторая, И воплю этих двух скорбей Внимала только ночь немая…
Памяти генерала С.Л. Маркова
К чёрту за синею птицей... Смело в атаку! Вперёд! Нам ли пристало смутиться, Если наш пробил черёд?
Смерть лучше жизни позорной В преданной, падшей стране, Смерть средь бескрайних просторов С грёзой о радостном дне.
Траур по нашей России Рано покуда снимать. Таят последние силы - Гордая белая рать.
Только и в мраке есть место Свету, что ярок в сердцах, Выбравших узкий путь чести, Не отклонивших венца...
Крест рок в грядущем готовит... Грозно гудит нынче Дон, И искупительной кровью Белый алтарь окроплён.
Лишь по десятку потронов... Так в полной рост под огнём, Не отдавая поклонов Пулям, в атаку пойдём!
Ну же, друзья, веселее! Лучше погибнуть в бою. Вера последняя греет: Скоро мы будем в раю...
Ну! За Россию! За Веру! Белая русская рать! В этом бою беспримерном Долг след последний отдать.
Те, кто нас знали, любили, Пусть помянут нас добром, Коль в безымянной могиле Вечным забудемся сном.
Матери, жёны и дети Пусть нас простят, что писать Нам недосуг: на рассвете Ринемся в пекло опять.
И содрогнутся вдруг дали... Так смерть касается глаз... - Вы за меня умирали... Я умираю за вас...
Ну же! Смелее! В атаку! К чёрту все споры! Вперёд! Может, от дымного мрака Русский очнётся народ...
***
Все пути закрыты. Пройдены пределы. Нынче ищут Бога, чтоб его распять. В полный рост в атаку полк шагает белый, Чтобы долг последний Родине отдать.
Жаркою их кровью хладный снег расплавлен, Кровь - теперь чернила, и страницы - снег: Пишутся скрижали доблести и славы, Жертвоприношений в страшный русский век.
Словно рядовые нынче генералы. Град Екатерины - где-то как мираж. Таят,таят силы. Боже, как их мало! И гудит повсюду бесовской шабаш.
Узкою тропою полк уходит белый, Светочем мерцая душам сквозь года. Бог своих приветит... А живым - их дело Продолжать и верить в светлый час всегда.
Ильич
Пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10% дожили до Мировой Революции… В.И. Ленин
В те года, когда Русь в истощенье Как в болоте увязла в войне, Он дышал только злобой и мщеньем И погибели жаждал стране.
Он явился к нам чёрным мессией, Зачинателем всяческих смут, Он как ворон взлетел над Россией В окруженье таких же иуд.
Забрались светлой Родины каты На забрызганный кровью престол. Нам судьба стала чёрным квадратом, За которым безвременья дол…
Рыли рвы мы глубокие ночью, А под утро галдел пулемёт. Забросал нам землицею очи Окаянный 17-й год…
Так, отвергнув Христа и природу, Бросив свой разрушительный клич, Отравляя сознанье народа, Расправлялся с Россией Ильич.
Страх селился уже в каждом доме, Мы боялись своих голосов, Вся Россия жила, будто в коме, И сил не было сбросить оков!
Мы во тьме блуждали как тени, Мы лишились и слуха, и глаз. Отчего же, товарищ Ленин. Вы так ненавидели нас?
Белый Крым (триптих)
Сон 1. Мне снился Крым...
Мне снился Крым... Последний день. Знамёна русские над брегом. Сколь дней на нём лежала тень... А нынче солнце обогрело Во след изгнанников... Да верно ль? Как на параде держат строй - Изгнанники?! Нет, офицеры, Герои Первой Мировой.
Меж ними побеждённых нет. И твёрдой остаётся поступь. Заслоном мраку Белый Свет. Венцов терновых вдосталь... Вдосталь... Кость белая! Кресты, погоны В последний раз сияют так. Последние - опора трона... Последние - за ними мрак...
Мне снится Крым. Блеск тихих слёз В глазах суровых... Бьются кони... И кто-то скорбно произнёс: "Россию-матушку хороним..." В последнем взоре отражалось Лишь море, небо, корабли... И смертным спазмом сердце сжалось: "Спаси их, Боже, там, вдали!"
Сон 2. Генерал Врангель
"Господи, как тяжело..." - Вздохом в пустынном зале. Что было свято, светло, Бесы, глумясь, растерзали...
Перед войсками - прямой, Сам, точно знамя Победы. Будет ещё час иной... Русь не исчезнет без следа...
Каждое слово - звеня - В тысячи душ надеждой. Рыцарь, герой, вождь, броня, Где ни единой бреши...
Руку - на рукоять (Жестом привычным) кинжала. Слушай же, Белая Рать, Белого Генерала!
Взор светлых глаз - горит Верой неугасимой. Истина победит! Белою станет России!
Гордой главы оборот. Голос (поверх всех) резкий. Перед войсками идёт В вечной своей черкеске.
Грянут: "Ура!" - ему. Он и теперь - победитель... Белая Русь, не к нему ль Вопль твой в предсмертном наитье?
Воинов своих проводил, С отчей землёю простился, К небу глаза обратил И про себя помолился.
Боли не выдаст чело... Кровью в душе разольётся. "Господи, как тяжело!" - Раз лишь чуть слышно прорвётся...
Сон 3. Самоубийство
"Я не могу России пережить..." - Один патрон в блестящий револьвер. "В бою бы давнем голову сложить..." Ни смысла жить, ни света нет, ни вер...
"Всё кончено... России больше нет". Взведён курок привычною рукою. "Я умер с ней и с нею был отпет..." Чужие ветры за окошком воют.
"Я русский! Я един с моей землёй..." Чужбина расстилается окрест. "Три года гнил в окопах Мировой..." Остался лишь - Георгиевский крест.
"Прощайте все, кто жив ещё в сей мгле..." Та, что любил, ТАМ замужем давно... "Похороните на родной земле..." Зачёркнуто тотчас же: всё равно!
"Всё предано, и мочи нет смотреть..." А было сердце юноши горячим! "Жаль, не видать родных просторов цветь..." Герой в боях от грёзы светлой плачет...
"О, Господи, прости меня, спаси!" И дула хлад приник к виску седому. "И... даруй Воскресение Руси!" И мать проснулась ТАМ от звука грома...
Комиссарша
…всех до единого расстреляли! Сколько-то тыщ. И все этот проклятый... Бэла-Кун, а у него полюбовница была, секретарша, Землячка прозывается, а настоящая фамилия неизвестна... вот зверь, стерьва! Иван Шмелёв («Солнце мёртвых»)
Комиссарша пляшет по Руси, На гармошке смерти гимн играет, Головы своей нам не сносить, Всех она к рассвету расстреляет.
До распятья выдюжить в страстях… Обожгло лицо дыханьем ада. Вижу, будто пляшет на костях С головой моей Иродиада…
Не ищите правды, господа, Комиссарша красная гуляет. Кто сказал, что горе не беда? Ни беды, ни горя тот не знает.
Нам наганы в руки раздают: Убивайте, господа, друг друга! Мы убьём, и нас затем убьют, Красные антихристовы слуги.
Знамя красно, небеса красны, Но краснее кровушка всё ж наша. Землю жжёт блудница сатаны, Бешенная, злая комиссарша.
Господи, спаси и сохрани! Пляшет Русь, снедаемая мором. Красные горят кругом огни, Зарева кровавого террора.
Нам бы спеть успеть в последний раз Да пред смертью Богу помолиться. Выпьем же за то, что Бог не спас От проклятой красной дьяволицы…
Реквием жертвам Красного Террора
Во имя достижения своих революционных целей, своих желаний всё дозволено… В.И. Ленин
Рыли сами могилы, ложились Мёртвые – на живых. Пулемёты всю ночь ярились: Лишь под утро их гвалт затих. Не молчанье живых – лишь вопль мёртвых Нарушает безумную тишь. А по ним проходится гордо, Над прахом глумясь, латыш… Воцарилась над жутким оврагом Кладбищенская тишина. Только те, кто тайком оплакан, Смотрят со дна…
Смерть отныне – среда обитанья, И привыкли сущие в ней, К пулемётному стрекотанью, К лицам казнённых детей… Россия, твои синодики Несметны и несть конца их… И множатся, множатся лики Святых страстотерпцев твоих. Ступали по крови, к оврагу Ползли под покровом дневным, Чтобы землю разрыть руками, Пробиваясь к родным!
Кипит людоядцев работа. Герою – не славная туш: «За спасеньё Балтийского Флота» - «По городу, в комнату душ» ! Сжигали, рубили, топили, Вершили кровавый почин, И жертв безымянных казнили Анонимные сплошь палачи. Идут по костям с бравадой. И всяк в смертном страхе притих. Но голосом скажут набатным Мёртвые за живых!
Поэтам Серебряного Века
Нас сторожила за порогом вьюга, Ревя, как толпы, плача, как дитя. В неё уйдём мы вскоре друг за другом, На дно небес, родных всегда, летя. И ветер все светильники потушит, Ворвавшись с воплем в опустевший дом. И засияют в чёрном небе души Живым огнём.
Ещё играет музыка рояля, Ещё камин дарит своё тепло, Ещё нам крылья не переломали, Ещё в грядущем всё глядит светло… И песни есть! А, впрочем, песни будут И после… Тел не станет. Будет тень… Душа, больная страшною простудой, Споёт в свой день.
А смерти нет… Есть только неизбежность. Есть вьюги, что срывают дверь с петель. Есть неба безмятежная безбрежность… Излишне всё: и слёзы, и постель… Уж лучше так: уйти в свой час во вьюгу, Переступив беззвучно за порог, Не отступая, мерно, друг за другом, Туда, где Бог…
Дом 1. Авеню де ля Гар
Дом 1. Авеню де ля Гар. До утра не кончаются споры, Тихий плач, перекличка гитар, Вспоминаний далёких узоры…
В этих окнах не гаснут огни. В здешних спорах одно лишь: Россия. В снах предутренних – прежние дни. Лица павших давно дорогие.
Сигаретного дыма клубы, Бред чахоточный, пепел в камине От сожжённых тетрадей – судьбы – Жизни – Родины, чуждой отныне.
Дом 1. Авеню де ля Гар. Никогда, как лампады во Храме, Не погаснет сих окон пожар, Как страданий сердец наших пламя.
Где-то берег лазурный… А где – Тёплый Крым… Исцеленье недугам! Только чахнуть теперь в нищете, Помогая последним друг другу.
В час полночный никак не уснуть: Соберутся, забыв хворь и голод, Чтоб Россию свою помянуть И ругнуть от тоски спящий город…
Дом 1. Авеню де ля Гар. Русский дом! Русской скорбью пропитан… Наши сны, наших споров угар, Исступлённые наши молитвы…
Ночь. Накрыт скудный стол. А над ним, Точно вызов тому, что свершилось, Гордо вдруг зазвучит русский гимн, Чтобы каждое сердце забилось!
Слёзы льются безмолвно из глаз… Дом изгнания – все в нём родные… Сизый дым, хрип чахоточный, газ, «Замело тебя снегом, Россия»…
Дом 1. Авеню де ля Гар. Силуэт престарелой графини… Улетел мир привычный в Тартар, Тлеют старые письма в камине…
Подхорунжий… Давно ль с Сиваша? И ему-то, кавалеристу, На чужбине теперь без гроша Быть обычным парижским таксистом!
А голодный поэт – за столом. Чашка кофе, тоска, сигареты… Музы ходят ещё в этот дом, Входят в окна с немеркнущим светом…
Дом 1. Авеню де ля Гар. Жив Господь, коли есть ещё силы… Ночь. Огни. По гостям млад и стар… Первый тост, как всегда, за Россию!
Бутовский полигон
Мы расстреляны из пулемётов, Пласт за пластом в могилу легли. О, сестра моя, лик твой кроток – Белый лик в чёрной раме земли.
Ночью гнали прикладами в спину, Торопились к рассвету успеть. Был когда-то распят невинный, Завещавший и нам терпеть.
Храм безумцем быть может разрушен, Но поруганным быть – никогда! Мы убиты сегодня, но души Все остались чисты навсегда.
Ныне плахи малы! Полигоны Возвели на родимой земле. Много стало работы Харону Но родится огонь от углей,
От золы, от последней молитвы… А пока вольной мысли – арест; Внукам выжившим – новые битвы; Ну, а нам – скорбный Бутовский Крест.
Дети Ирода
Умыта Русь кровавым пиром Под страшным игом красных орд. Их праотец ужасный Ирод В аду своим потомством горд!
Внимает Ирод с умиленьем Словам взбесившихся вождей, Что в буйстве жутких откровений Глаголют всем: Убей! Убей!
С трибуны мрачные фигуры Зовут к террору против масс. О, новоявленные гуру! Благословляет Ирод вас.
Но отгремели хороводы Тех озверелых палачей. Пришли теперь иные годы, Всё изменилось в вихре дней…
Но только всё ли изменилось? Не заблуждайтесь, господа! С Кремлём то время не простилось, И вождь на месте, как всегда…
Все дети Ирода, убийцы С руками по плечо в крови, Лежат у стен Кремля в гробницах, Как прежде, будто короли.
Видать, бесчинства их забылись? И преступленья прощены? Нет, времена не изменились, Не кончен бал у сатаны… |
|
Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева) |
