|
Поэзия Белого Движения |
|
ЕЛЕНА СЕМЁНОВА
ПОД ПЯТОЮ ИУДЫ...
***
Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечёт – уже совлекает - с себя и образ человеческий и возревнует об образе зверином… И. Аксаков
Совлекши образ Божий, Возалчут о зверином… Пропитанные ложью Рождаются доктрины О том, как растоптать, Как крылья обломать, Как хрупкий мир разбить, Как Авеля убить…
Их взор сочится ядом – В глазах чернеют души. В кликушеских тирадах Имеющие уши Услышат бесов вой… Лжегуру, лжегерой, Лжецарь да лжепророк Явились на порог.
Но углядит глаз зоркий Под благостной личиной Клеймо их – три шестёрки И их оскал звериный. Как станут говорить, Да отчий дом сквернить, Святыни шельмовать, Хулить да клеветать…
Русь есть престол Господень, И тем им ненавистна, Бельмом в очах отродья Всё, что осталось чисто! Сегодня наш ямщик Безродный ростовщик. Он точно знает, КАК. Он дока, он – мастак…
Не учредить декретом, Но вымолить у Бога Россию можно, к свету Найдя сперва дорогу. И сгинет шарлатан, Раскроется капкан… Воители – нам роль, А Родина – пароль!
***
Что ты плачешь, совушка, В полуночной мгле? Льётся, льётся кровушка По родной земле…
Ох, и жизнь собачея! В ступе нас толкут. И покорно зрячие За слепым бредут.
Скоро-скоро скажется, Да не, вот, придёт. Леший ли куражится – В чащу нас ведёт?
Выпь кричит пронзительно Из глуби трясин. Где же путь спасительный Матушки-Руси?
Февральская
Последним стал незримый оком бой, И попусту растрачены усилья, И вечевого колокола вой Витает над растерзанной Россией.
И поезд вновь колёсами стучит Среди снегов, обратно… К Могилёву. И торжествуют орды саранчи, На сцену выходя из-под покрова.
Мы не сдались, но кровью истекли В бессмысленной, навязанной нам схватке. Мы продержались столько, сколь могли, Честь сохранив, без игр со смертью в прятки.
О, как несчастна, как разбита ты, Переживая страшные цусимы, Скатившаяся с горней высоты, Измученная распрями Россия!
О, как давно наточен нож остёр! И обращён орёл твой в капореса. И в спину расстреляли нас в упор, И на могилах заплясали – бесы!
Они глумились прямо нам в глаза И праздновали горе Порт-Артура. И, вот, пришла великая гроза, И нами правят их теперь фигуры.
В них ненависть бурлила с давних пор, И бредили со страстью гильотиной. И, учинив безжалостный террор, Пиявки сокрушили исполина!..
Всевластие циничных болтунов, Предателей, ничтожества и мрази. Без Веры, без Царя, среди врагов Страна скатилась в тьму и безобразье.
И закричали громко: Всё на слом! И зацвели кровавые парады. Нас линчевали тем февральским днём На улицах безумных Петрограда.
Нас не взяла немецкая шрапнель, Не потонули в прусских мы болотах, Нас погребла февральская метель, Растерзанных толпой, а не народом.
Верны присяге, крест несли мы свой И у врага пощады не просили. Но колокол зловещий вечевой Отпел нас и Великую Россию!
Да здравствует! Да расточится…
Снег багровел и был горячим, Бежали люди, кто куда. И с неуёмным, горьким плачем Шагала по земле беда. А всё ж несчастная земля Да здравствует! Да расточится Иуд и шарлатанов тля, Изыдут орды нечестивцев.
Всё лузгали да на гармошке Играли… И под сквозняки Из прорублённого окошка Россию вздели на штыки С победным кличем… Только честь Да здравствует! Да расточится Безумие, жестокость, месть… И те, кто разрушать стремится!
«Ах, бабушка, за чтой-то тятю Убили?» - «Белый, внучек, был…» - «А отчего погиб мой дядя?» - «У красных, внучек, он служил…» Сшибались лбами! Но народ Да здравствует! Да расточится Ложь братства, равенства, свобод! Да будут вместо масок лица!
Ледяной поход
Наши белые ризы, Как рождественский снег. Гонит прочь нас капризно Обезумевший век.
Адвокатские шпоры Жаждут в грязь нас втоптать. К чёрту праздные споры! Пробил час Русь спасать.
Только тяжко от груза Всех измен и вранья, Моя скорбная муза, Ты, Отчизна моя!
Средь снегов подвенечных И в кровавом бою. Вновь в тревоге сердечной Твою боль я пою!
Золотые погоны Заметает метель. Но вперёд, эскадроны! Так свята наша цель!
Наши кони все в пене, Крест нас ждёт впереди, Но мы не на коленях, Пока вера в груди.
Наши души – надрывы. Мы пока на плаву. Ободряют призывы: «На Москву! На Москву!»
Как всё зло и непросто, Сколько праздной тщеты. А враги и прохвосты Рвут Русь на лоскуты.
В этом дьявольском огне Трудно правду найти. Но не дрогнем, не дрогнем! Не собьёмся с пути!
Мы резервные силы Собрали в этот год. И ведёт нас Корнилов В свой последний поход.
Средь святынь осквернённых, Среди лжи и стыда Понесём мы знамёна С чистым ликом Христа.
Сколько б не поносили, Нашу честь не отнять. Жаль, спасённой России Нам уж не увидать!
Вьюги нас отпевают, Кони вязнут в снегу… Мертвецы устремляют Взор потухший в пургу.
Донская баллада
Казаков казачки проводили, Казаки простились с Тихим Доном… Н. Туроверов
Катит Дон свои волны угрюмо, Тяжело, величаво и мерно. Ах, поведай, о чем твои думы, Расскажи, как спастись нам от скверны.
Опустили, умолкли станицы, И богато крестами кладбище, Не взлетят белые голубицы, Лишь над храмами вороны рыщут…
Нет царя в сиротливой России, Нет царя и в головушках буйных, Ветер песню заводит плаксиво И терзает сердечные струны.
Шлются с разных сторон вновь приказы, И сулят все опять избавленье. Где же корень смертельной заразы, Где найти от сей хвори спасенье?
А ведь раньше хлеба вызревали, И зажиточен люд был окрестный, И в воскресные дни оглашали Всё вокруг светлые благовесты.
А теперь загудели набаты, Возвещая усобную бойню. Сыновья на отцов, брат на брата… Снова возглас: по коням, по коням!
И уносятся бравые войны, Две России сошлись в поединке. С двух сторон снова слышатся стоны, Всё воюет с небес до песчинки…
И не стало лихих атаманов, И немногие живы остались. Как же вы соблазнились обманом, На иудино слово попались?
Поредели, затихли станицы, Не слыхать светлого благовеста, На погостах рыдают вдовицы, Осеняясь знамением крестным.
Где былое, удалое время, Где казацкого сердца раздолье? Не слыхать вдалеке песнопений, Всё пронизано страхом и болью…
За какие грехи то расплата? Замутил бес отважные души. Слышно где-то звучанье набата, Рано ставить к стенам, видно, ружья.
Катит Дон свои волны угрюмо И следит неустанно за смутой. И размерно текут его думы, Знает он, кто Христос, кто Иуда.
*** Уходили казаки на поле брани, Оставляя тишь родных станиц, Разгулялась нежить по Кубани, Но казак пред ней не падал ниц.
Докатился зыбкий морок Петрограда, Добежала яростная тать… И отравлен ум столичным смрадом, И душа стремится разрушать.
Поселился демон всеубийства, Бродит-заклинает меж станиц И смущает души злым витийством… Так разверзлась бойня без границ.
Гей, братушка! А в каком ты стане? Коль не с нами, пулю получай. Серой пахнет… Смута на Кубани! Пулемёты сутками строчат.
Кто там входит? Наши аль не наши? А в станицах только старики. Где же вы? Куда ушли? Куда же? Удалые братцы-казаки!
Последний бой
Белая гвардия, путь твой высок: Чёрному дулу – грудь и висок. М. Цветаева
Что было свято, то в руинах, Затоптан бисерный узор, А мы торжественной и чинно Пьём боль свою и свой позор!
Нам ворон злую смерть пророчит, А жизнь вся наперекосяк, От слав былых остались клочья И над снегами русский стяг.
Всё степь да степь, снега, снега. В своей Отчизне мы изгои, Нас гонят Дона берега Весенней хладною порою.
Средь настороженных станиц Мы пробирались обречённо. Здесь нет сочувствующих лиц… И помощи ждать нет резона.
Враг справа, слева, впереди И сзади… Ждёт, расправы чая. Куда б отсюда не пойти, Коня, главу – мы всё теряем!
Так, что ж, друзья, хоть честь спасём! Её у нас отнять не в силах. По коням, братцы! Под огнём Пойдём в атаку… За Россию!
Отступление
Объезжали мы поле боя, Различая начало конца. Там какая-то баба с воем Целовала лицо мертвеца И, завидев нас, громко кричала, Что убили её казака, И за то нас она проклинала, Простиралась её к нам рука. Хоронили затем капитана: Он с Германской пришёл невредим, И сражён нынче саблей «Ивана». Рок – единый для всех господин. Мальчик-юнкер с головушкой русой – Ни кровинки в застывшем лице. Помышлял ли сей мальчик русский О терновом колючем венце? Что-то мать его скажет, узная? Может быть, и она проклянёт, Не поняв, в своём горе слепая, За что сын положил свой живот… Здесь и кони, и люди вповалку, И всё длится немыслимый спор. Калка к нам возвращается, Калка, И над нами навис приговор. Завтра, может, и мы как сей отрок Будем здесь неподвижно лежать. Крёстный путь у того лишь короток, Кто давно утерял благодать… Мы повержены, мы отступаем, А недавно ведь были в Орле! Наши силы стремительно таят, Скоро мы растворимся во мгле. И над бранью ворон кружит стая… Что-то ждёт нас назавтра с утра? И на фоне заката пылают Обескровленные хутора. Дом падёт, коль не будет единым. Сколько мук нам ещё принимать! Разлилась кровь по русским равнинам, Жатву дьявол сошёл собирать…
***
Мы в бой шли с открытым забралом, В сердцах слыша Родины зов. О, как же осталось нас мало… Как много, как много врагов! Разверзлись небесные хляби, И ринулись полчища их, Всё руша, сжигая и грабя, Бесчинствуя в храмах святых.
И в эти часы роковые Под траурный ор воронья. Как в лютое время Батыя, Стенает Отчизна моя… О нет, мы не сдались, не сдались! Никто не сбежал, не сробел. России верны мы остались, Но лишь истощились в борьбе.
И, вот, Перекоп оросила Последними каплями кровь. Слетит с губ в предсмертье: «Россия! Великая наша любовь…» И слёзы прольются над бездной, Заполнив её до краёв. И здесь Божья Матерь разверзнет Над скорбью свой светлый покров.
Заполнится бездна страданьем И зев свой зловещий сомкнёт, Рассеется мрак покаяньем, И час наш великий пробьёт. И Истина все преступленья Объявит, и скроется враг. И встанет Россия с коленей, И ввысь воспарит русский флаг!
1/2
|
|
Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева) |
