|
Поэзия Белого Движения |
|
Марина Цветаева
ДОН
1
Белая гвардия, путь твой высок: Черному дулу — грудь и висок.
Божье да белое твое дело: Белое тело твое — в песок.
Не лебедей это в небе стая: Белогвардейская рать святая Белым видением тает, тает...
Старого мира — последний сон: Молодость — Доблесть — Вандея — Дон.
24 марта 1918
2
Кто уцелел — умрет, кто мертв — воспрянет. И вот потомки, вспомнив старину: — Где были вы? — Вопрос как громом грянет, Ответ как громом грянет: — На Дону!
— Что делали? — Да принимали муки, Потом устали и легли на сон. И в словаре задумчивые внуки За словом: долг напишут слово: Дон.
30 марта 1918
NB! мои любимые.
3
Волны и молодость — вне закона! Тронулся Дон. — Погибаем. — Тонем. Ветру веков доверяем снесть Внукам — лихую весть:
Да! Проломилась донская глыба! Белая гвардия — да! — погибла. Но покидая детей и жен, Но уходя на Дон,
Белою стаей летя на плаху, Мы за одно умирали: хаты! Перекрестясь на последний храм, Белогвардейская рать — векам.
Москва, Благовещение 1918 — дни разгрома Дона —
* * *
Идет по луговинам лития. Таинственная книга бытия Российского — где судьбы мира скрыты — Дочитана и наглухо закрыта.
И рыщет ветер, рыщет по степи: — Россия! — Мученица! — С миром — спи!
30 марта 1918
* * *
Трудно и чудно — верность до гроба! Царская роскошь — в век площадей! Стойкие души, стойкие ребра, — Где вы, о люди минувших дней?!
Рыжим татарином рыщет вольность, С прахом равняя алтарь и трон. Над пепелищами — рев застольный Беглых солдат и неверных жен.
11 апреля 1918
* * *
...О, самозванцев жалкие усилья! Как сон, как снег, как смерть — святыни — всем. Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья! И потому — запрета нет на Кремль!
Страстной понедельник 1918
АНДРЕЙ ШЕНЬЕ
1
Андрей Шенье взошел на эшафот. А я живу — и это страшный грех. Есть времена — железные — для всех. И не певец, кто в порохе — поет.
И не отец, кто с сына у ворот Дрожа срывает воинский доспех. Есть времена, где солнце — смертный грех. Не человек — кто в наши дни — живет.
17 апреля 1918
2
Не узнаю в темноте Руки — свои иль чужие? Мечется в страшной мечте Черная Консьержерия.
Руки роняют тетрадь, Щупают тонкую шею. Утро крадётся как тать. Я дописать не успею.
17 апреля 1918
* * *
Коли в землю солдаты всадили — штык, Коли красною тряпкой затмили — Лик, [1] Коли Бог под ударами — глух и нем, Коль на Пасху народ не пустили в Кремль —
Надо бражникам старым засесть за холст, Рыбам — петь, бабам — умствовать, птицам — ползть, Конь на всаднике должен скакать верхом, Новорожденных надо поить вином, [2]
Реки — жечь, мертвецов выносить — в окно, Солнце красное в полночь всходить должно, Имя суженой должен забыть жених...
Государыням нужно любить — простых. [3]
3-ий день Пасхи 1918
[1] Красный флаг, к-ым завесили лик Николая Чудотворца. Продолжение известно. — М.Ц. [2] Поили: г-жу де Жанлис. В Бургундии. Называлось «la miaulee». И жила, кажется, до 90-ста лет. Но была ужасная лицемерка. — М.Ц. [3] Любили. — М.Ц.
* * *
Это просто, как кровь и пот: Царь — народу, царю — народ.
Это ясно, как тайна двух: Двое рядом, а третий — Дух.
Царь с небес на престол взведен: Это чисто, как снег и сон.
Царь опять на престол взойдет — Это свято, как кровь и пот.
7 мая 1918, 3-ий день Пасхи (а оставалось ему жить меньше трех месяцев!)
* * *
Орел и архангел! Господень гром! Не храм семиглавый, не царский дом Да будет тебе гнездом.
Нет, — Красная площадь, где весь народ! И — Лобное место сравняв — в поход: Птенцов — собирать — сирот.
Народ обезглавлен и ждет главы. Уж воздуху нету ни в чьей груди. Архангел! — Орел! — Гряди!
Не зарева рыщут, не вихрь встает, Не радуга пышет с небес, — то Петр Птенцам производит смотр.
7 мая 1918, третий день Пасхи
* * *
Московский герб: герой пронзает гада. Дракон в крови. Герой в луче. — Так надо.
Во имя Бога и души живой Сойди с ворот, Господень часовой!
Верни нам вольность, Воин, им — живот. Страж роковой Москвы — сойди с ворот!
И докажи — народу и дракону — Что спят мужи — сражаются иконы.
* * *
Бог — прав Тлением трав, Сухостью рек, Воплем калек,
Вором и гадом, Мором и гладом, Срамом и смрадом, Громом и градом.
Попранным Словом. Проклятым годом. Пленом царёвым. Вставшим народом.
12 мая 1918
NB! Очевидно, нужно понять: Бог всё-таки прав, прав — вопреки).
* * *
Семь мечен пронзали сердце Богородицы над Сыном. Семь мечей пронзили сердце, А мое — семижды семь.
Я не знаю, жив ли, нет ли Тот, кто мне дороже сердца, Тот, кто мне дороже Сына...
Этой песней — утешаюсь. Если встретится — скажи.
25 мая 1918
* * *
Мракобесие. — Смерч. — Содом. Берегите Гнездо и Дом. Долг и Верность спустив с цепи, Человек молодой — не спи! В воротах, как Благая Весть, Белым стражем да встанет — Честь.
Обведите свои дом — межой, Да не внидет в него — Чужой. Берегите от злобы волн Садик сына и дедов холм. Под ударами злой судьбы — Выше — прадедовы дубы!
6 июня 1918
* * *
Белизна — угроза Черноте. Белый храм грозит гробам и грому. Бледный праведник грозит Содому Не мечом — а лилией в щите!
Белизна! Нерукотворный круг! Чан крестильный! Вещие седины! Червь и чернь узнают Господина По цветку, цветущему из рук.
Только агнца убоится — волк, Только ангелу сдается крепость. Торжество — в подвалах и в вертепах! И взойдет в Столицу — Белый полк!
7 июля 1918
* * *
— Где лебеди? — А лебеди ушли. — А вороны? — А вороны — остались. — Куда ушли? — Куда и журавли. — Зачем ушли? — Чтоб крылья не достались.
— А папа где? — Спи, спи, за нами Сон, Сон на степном коне сейчас приедет. — Куда возьмет? — На лебединый Дон. Там у меня — ты знаешь? — белый лебедь...
9 августа 1918
* * *
Белогвардейцы! Гордиев узел Доблести русской! Белогвардейцы! Белые грузди Песенки русской! Белогвардейцы! Белые звезды! С неба не выскрести! Белогвардейцы! Черные гвозди В ребра Антихристу!
9 августа 1918
* * *
Надобно смело признаться. Лира! Мы тяготели к великим мира: Мачтам, знаменам, церквам, царям, Бардам, героям, орлам и старцам, Так, присягнувши на верность — царствам, Не доверяют Шатра — ветрам.
Знаешь царя — так псаря не жалуй! Верность как якорем нас держала: Верность величью — вине — беде, Верность великой вине венчанной! Так, присягнувши на верность — Хану, Не присягают его орде.
Ветреный век мы застали. Лира! Ветер в клоки изодрав мундиры, Треплет последний лоскут Шатра... Новые толпы — иные флаги! Мы ж остаемся верны присяге, Ибо дурные вожди — ветра.
14 августа 1918
* * *
Если душа родилась крылатой — Что ей хоромы — и что ей хаты! Что Чингис-Хан ей и что — Орда! Два на миру у меня врага, Два близнеца, неразрывно-слитых: Голод голодных — и сытость сытых!
I8 августа 1918
* * *
Под рокот гражданских бурь, В лихую годину, Даю тебе имя — мир, В наследье — лазурь.
Отыйди, отыйди. Враг! Храни, Триединый, Наследницу вечных благ Младенца Ирину!
8 сентября 1918
* * *
Колыбель, овеянная красным! Колыбель, качаемая чернью! Гром солдат — вдоль храмов — за вечерней... А ребенок вырастет — прекрасным.
С молоком кормилицы рязанской Он всосал наследственные блага: Триединство Господа — и флага, Русский гимн — и русские пространства.
В нужный день, на Божьем солнце ясном, Вспомнит долг дворянский и дочерний — Колыбель, качаемая чернью, Колыбель, овеянная красным!
8 сентября 1918
(Моя вторая дочь Ирина — родилась 13-го апреля 1917 г., умерла 15 февраля 1920 г. в Сретение, от голода, в Кунцевском детском приюте.)
* * *
Ты дал нам мужества — На сто жизней! Пусть земли кружатся, Мы — недвижны. И ребра — стойкие На мытарства: Дабы на койке нам Помнить — Царство!
Свое подобье Ты в небо поднял — Великой верой В свое подобье.
Так дай нам вздоху И дай нам поту — Дабы снести нам Твои щедроты!
30 сентября 1918
* * *
Поступью сановнически-гордой Прохожу сквозь строй простонародья. На груди — ценою в три угодья — Господом пожалованный орден.
Нынче праздник слуг нелицемерных: Целый дождь — в подхваченные полы! Это Царь с небесного престола Орденами оделяет — верных.
Руки прочь, народ! Моя — добыча! И сияет на груди суровой Страстный знак Величья и Отличья, Орден Льва и Солнца — лист кленовый.
8 октября 1918 Сергиев День
|
|
Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева) |
