|
Поэзия Белого Движения |
|
ПОЭЗИЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ МОЛИТВА ВОИНА Огради меня, Боже, от вражеской пули И дай мне быть сильным душой... В моем сердце порывы добра не заснули, Я так молод еще, что хочу, не хочу ли, Но всюду, во всем я с Тобой... И спаси меня, Боже, от раны смертельной, Как спас от житейского зла, Чтобы шел я дорогой смиренной и дельной, Чтоб пленялась душа красотой беспредельной И творческой силой жила. Но, коль Родины верным и преданным сыном Паду я в жестоком бою — Дай рабу Твоему умереть христианином, И пускай, уже чуждый страстям и кручинам, Прославит он волю Твою... Действующая Армия Сентябрь 1915 г.
Кн. Владимир Палей
Солнце духа Как могли мы прежде жить в покое И не ждать ни радостей, ни бед, Не мечтать об огнезарном бое, О рокочущей трубе побед.
Как могли мы… но еще не поздно, Солнце духа наклонилось к нам, Солнце духа благостно и грозно Разлилось по нашим небесам.
Расцветает дух, как роза мая, Как огонь, он разрывает тьму, Тело, ничего не понимая, Слепо повинуется ему.
В дикой прелести степных раздолий, В тихом таинстве лесной глуши Ничего нет трудного для воли И мучительного для души.
Чувствую, что скоро осень будет, Солнечные кончатся труды И от древа духа снимут люди Золотые, зрелые плоды.
Николай Гумилёв
*** Чем прогневили тебя эти серые хаты, Господи! – и для чего стольким простреливать грудь? Поезд прошёл и завыл, и завыли солдаты, И запылил, запылил отступающий путь… Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше, Чем этот жалобный, жалостный, каторжный вой О чернобровых красавицах. – Ох, и поют же Нынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!
Марина Цветаева
НОВОБРАНЕЦ2
Широк мундир английского солдата, Коробят грудь нескладные ремни... Старик-отец, крестьянин бородатый, Сказал, крестясь: "Господь тебя храни!"
Мальчишка хлиб, а пули жалят больно (Сам воевал и знает в этом толк). - Прощайся, мать, наплакалась... Довольно. И шапку снял, нахмурился и смолк.
Ушли. Один. Когда-то ночь настанет, Когда-то смолкнут звуки голосов, И сладкий сон усталого заманит В родную глушь, в родимый гул лесов.
Неделя-две тоски, борьбы и ломки, А там, глядишь, коль все идет на лад, И грудь вперед, и шаг, и голос громкий, И этот смелый и спокойный взгляд.
Любовь и труд! В подростке - спрятан воин, В тебе ж - его ваятель, командир! Уж мальчуган оружия достоин, И как к нему идет теперь мундир!
Оторванный от жизни полусонной, Он стал нервней, душа его - как воск... Характер ли создать определенный, Иль навести один ненужный лоск, -
Ты можешь все. Твори стране солдата, Единой верою скрепляя все сердца, - И будь для них, чем был уже когда-то: Начальником, вмещающим отца.
Арсений Несмелов
Россия (Враждующих скорбный гений...)
(1915 г.) Враждующих скорбный гений Братским вяжет узлом, И зло в тесноте сражений Побеждается горшим злом.
Взвивается стяг победный… Что в том, Россия, тебе? Пребудь смиренной и бедной — Верной своей судьбе.
Люблю тебя побеждённой, Поруганной и в пыли, Таинственно осветлённой Всей красотой земли.
Люблю тебя в лике рабьем, Когда в тишине полей Причитаешь голосом бабьим Над трупами сыновей.
Как сердце никнет и блещет, Когда, связав по ногам, Наотмашь хозяин хлещет Тебя по кротким глазам.
Сильна ты нездешней мерой, Нездешней страстью чиста, Неутолённою верой Твои запеклись уста.
Дай слов за тебя молиться, Понять твоё бытиё, Твоей тоске причаститься, Сгореть во имя твоё.
Максимилина Волошин
ПТИЦА ГАМАЮН Ты весною окровавлена, Но рыдать тебе нельзя: Посмотри — кругом отравлена Кровью черною земля! Силы вражьи снова прибыли, Не колеблет их война. Ты идешь к своей погибели, Горемычная страна!
Кн. Владимир Палей
Священные плывут и тают ночи… Священные плывут и тают ночи, Проносятся эпические дни, И смерти я заглядываю в очи, В зеленые, болотные огни.
Она везде — и в зареве пожара, И в темноте, нежданна и близка, То на коне венгерского гусара, А то с ружьем тирольского стрелка.
Но прелесть ясная живет в сознанье, Что хрупки так оковы бытия, Как будто женственно всё мирозданье, И управляю им всецело я.
Когда промчится вихрь, заплещут воды, Зальются птицы в чаяньи зари, То слышится в гармонии природы Мне музыка Ирины Энери.
Весь день томясь от непонятной жажды И облаков следя крылатый рой, Я думаю: «Карсавина однажды, Как облако, плясала предо мной».
А ночью в небе древнем и высоком Я вижу записи судеб моих И ведаю, что обо мне, далеком, Звенит Ахматовой сиренный стих.
Так не умею думать я о смерти, И всё мне грезятся, как бы во сне, Те женщины, которые бессмертье Моей души доказывают мне.
Николай Гумилёв
Молитва Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар, Отыми и ребенка, и друга, И таинственный песенный дар - Так молюсь за Твоей литургией После стольких томительных дней, Чтобы туча над темной Россией Стала облаком в славе лучей. 1915
Анна Ахматова
ВИНТОВКА № 5729671
Две пули след оставили на ложе, Но крепок твой березовый приклад. ...Лишь выстрел твой звучал как будто строже, Лишь ты была милее для солдат!
В руках бойца, не думая о смене, Гремела ты и накаляла ствол У Осовца, у Львова, у Тюмени, И вот теперь ты стережешь Тобол.
Мой старый друг, ты помнишь бой у Горок, Ялуторовск, Шмаково и Ирбит? Везде, везде наш враг, наш злобный ворог Был мощно смят, отброшен и разбит!
А там, в лесу? Царапнув по прикладу, Шрапнелька в грудь ужалила меня... Как тяжело пришлось тогда отряду! Другой солдат владел тобой два дня...
Он был убит. Какой-то новый воин Нашел тебя и заряжал в бою, Но был ли он хранить тебя достоин, И понял ли разительность твою?
Иль, может быть, визгливая граната Разбила твой стальной горячий ствол... ...И вот нашел тебя в руках солдата, Так случай нам увидеться привел!
Прощай опять. Блуждая в грозном круге, Я встречи жду у новых берегов, И знаю я, тебе, моей подруге, Не быть в плену, не быть в руках врагов!
Арсений Несмелов
Посев
В осенний день по стынущим полянам Дымящиеся водят борозды Не пахари; Не радуется ранам Своим земля; Не плуг вскопал следы; Не семена пшеничного посева, Не ток дождей в разъявшуюся новь, — Но сталь и медь, Живую плоть и кровь Недобрый Сеятель В годину Лжи и Гнева Рукою щедрою посеял… Бед И ненависти колос, Змеи плевел Взойдут в полях безрадостных побед, Где землю-мать Жестокий сын прогневил.
Максимилиан Волошин
ПТИЦА СИРИН Нет, тебе к расцвету чистому Богом велено идти. Ты проходишь по тернистому, По тяжелому пути, Но, начавшись долгой битвою, К светлым дням выводит он. И всевластною молитвою Меч славянский освящен. Действующая Армия Май 1916 г.
Кн. владимир Палей
Сестре милосердия Нет, не думайте, дорогая, О сплетеньи мышц и костей, О святой работе, о долге… Это сказки для детей.
Под попреки санитаров И томительный бой часов Сам собой поправится воин, Если дух его здоров.
И вы верьте в здоровье духа, В молньеносный его полет, Он от Вильны до самой Вены Неуклонно нас доведет.
О подругах в серьгах и кольцах, Обольстительных вдвойне От духов и притираний, Вспоминаем мы на войне.
И мечтаем мы о подругах, Что проходят сквозь нашу тьму С пляской, музыкой и пеньем Золотой дорогой муз.
Говорим об англичанке, Песней славшей мужчин на бой И поцеловавшей воина Пред восторженной толпой.
Эта девушка с открытой сцены, Нарумянена, одета в шелк, Лучше всех сестер милосердия Поняла свой юный долг.
И мечтаю я, чтоб сказали О России, стране равнин: — Вот страна прекраснейших женщин И отважнейших мужчин.
Николай Гумилёв
Памяти 19 июля 1914 Мы на сто лет состарились, и это Тогда случилось в час один: Короткое уже кончалось лето, Дымилось тело вспаханных равнин.
Вдруг запестрела тихая дорога, Плач полетел, серебряно звеня. Закрыв лицо, я умоляла Бога До первой битвы умертвить меня.
Из памяти, как груз отныне лишний, Исчезли тени песен и страстей. Ей - опустевшей - приказал Всевышний Стать страшной книгой грозовых вестей. 1916
Анна Ахматова
ПОДАРОК ^
Я сидел в окопе. Шлык башлычный Над землей замерзшею торчал. Где-то пушка взъахивала зычно И лениво пулемет стучал.
И рвануло близко за окопом, Полыхнуло, озарив поля. Вместе с гулом, грохотом и топом На меня посыпалась земля.
Я увидел, от метели колкой Отряхаясь, отерев лицо, Что к моим ногам упала елка — Вырванное с корнем деревцо.
Ухмыляясь: «Вот и мне подарок! Принесу в землянку; что ж, постой В изголовьи, чтобы сон был ярок, Чтобы пахло хвоей под землей».
И пополз до черного оврага, Удивляясь, глупый человек, Почему как будто каплет влага С елочки на пальцы и на снег.
И принес. И память мне не лгунья, Выдумкой стишок не назови: Оказалась елочка-летунья В теплой человеческой крови!
Взял тогда Евангелье я с полки, Как защиту... ужас душу грыз! И сияли капельки на елке, Красные, как спелый барбарис.
Арсений Несмелов
Газеты
Я пробегаю жадным взглядом Вестей горючих письмена, Чтоб душу, влажную от сна, С утра ожечь ползучим ядом.
В строках кровавого листа Кишат смертельные трихины, Проникновенны, лезвиины, Неистребимы, как мечта.
Бродила мщенья, дрожжи гнева, Вникают в мысль, гниют в сердцах, Туманят дух, цветут в бойцах Огнями дьявольского сева.
Ложь заволакивает мозг Тягучей дрёмой хлороформа И зыбкой полуправды форма Течёт и лепится, как воск.
И, гнилостной пронизан дрожью, Томлюсь и чувствую в тиши, Как, обезболенному ложью, Мне вырезают часть души.
Не знать, не слышать и не видеть… Застыть, как соль… уйти в снега… Дозволь не разлюбить врага И брата не возненавидеть!
Максимилиан Волошин
ТРЕТИЙ ЗВОНОК Дождь моросит. Из окон мрачных зал Сквозь дым тумана льется отблеск мутный. Огни ночные сторожат вокзал, Звучит во мгле свисток ежеминутный. Проносятся с шипеньем поезда, Бежит толпа с цветными узелками. Уходят рельсы мокрые — туда, Во мрак сырой, пронизанный гудками. Вздыхает паровоз. Там, в стороне, Два воробья заботятся о корме... Фуражкой машет офицер в окне, И кто-то в черном плачет на платформе.
Кн. Владимир Палей |
|
Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева) |