|
Виктор Зорин Дорогие кресты (казачья песня)
Через бурный поток, по дремучим лесам Возвращался наш полк, да к родимым местам. Впереди на коне - молодой атаман: Грудь в крестах, чудом лишь уцелевший от ран.
Был он хмур и суров в ясный солнечный день, Словно вдруг в крестный ход увидал чью-то тень. Он поставил вчера брату родному крест, И в душе до сих пор не умолк Благовест.
Господа-казаки, Все кресты нелегки.
Вот у хаты конь встал, мамка к сыну бежит, А у сына рука по-над тыном дрожит. «Здравствуй, ненько моя, брата я не сберёг...» И, прикрыв рукой крик, села мать на порог.
- Был наш Павел Васильевич - полный герой: Он Егорьевский крест получил за тот бой. Ох, отчаянно много врагов порубал У меня на руках он от ран помирал.
Господа-казаки, Все кресты нелегки.
- Брат сказал мне, крестясь: «Долгой жизни всем вам!» И заплакал вдруг сам молодой атаман... Через бурный поток, по дремучим лесам Возвращался наш полк, да к родимым крестам.
Господа-казаки, Все кресты нелегки.
Белым воинам
Когда наступит тяжкая пора, Пусть прогремит нам русское "Ура!" С антихристами в бой кровавый Всех позовёт Орёл Двуглавый.
Под красным солнцем в небе светло-синем В мундирах белых армию раскинет. Ведь если вера есть, и веришь в благо - Не страшно умереть под русским флагом.
Прольётся над полями благовест И просверкнёт за образами крест. Все, как один - солдаты, офицеры - За душу русскую! За Родину! За Веру!
Навек орлы уснули боевые, Кресты в берёзах охраняют сны, Но живы в памяти родные Отчизны славные сыны.
Возвращение
Знакомое парадное крыльцо. Вот ручка: вся в весёлых завитках, Но ноги наливаются свинцом, Как будто, жизнь - не наяву, а в снах.
Он рядом - миг, когда вернусь к тебе. Я знаю: правда где, и где - химеры, Ведь в снах моих, как раньше - на войне - В атаку первыми шагают офицеры.
Перекликаются на лестнице шаги; Кручу звонок, а ты идёшь, не веря. Темно. Мы - ближе. (- Боже, помоги!..) Ты ахаешь в распахнутые двери.
Я чувствую: ты ждёшь, когда сниму Ремни, шинель, бывалую фуражку, И по-домашнему, как прежде, обниму Тебя, И глухо звякнет шашка...
Как нам тепло теперь двоим!.. Ты гладишь щёку, кто-то руки лижет: У ног скулит курчавый Джим - Он рад... Как жаль, что я - не вижу...
- Ну, что ты, милая, не плачь! С войны уже я "отпросился", А спас меня усталый врач: Он, скальпель взяв, перекрестился.
Как сладко слышать голос твой... В боях меня хранил твой крестик. - Спасибо, Господи, за то, Что я - живой, За то, что мы с тобою - вместе!
Рождество. 1918-й
"Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская - вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс". (М.А.Булгаков. "Белая гвардия")
Рождество, господа, Рождество! Запах свежей хвои над свечами - Лишь единожды в год мы встречаем Детства доброе волшебство.
Мы все - белые кавалеры Нашей юной "сестрички" Марии: Пахнут волосы тоном ванили, Будто в день петербургской премьеры.
Нас закружит струя в бокале Пузырьками водоворотов, И обронит нечаянно кто-то: "Не сумел послать весточку маме..."
Рождество, господа, Рождество! Никуда от него нам не деться; Как печально, что милое детство Навсегда из России ушло.
Атака
Чеканя шаг, отбросьте страхи; Патроны кончились, и вот: В последней штыковой атаке Седой полковник нас ведёт.
Взрывая чёрные мундиры, Нас косит, косит смерти шквал, Но мы идём в строю красиво,- И дрогнул враг, и - побежал.
Во имя Православной веры Вперёд, сквозь ужасы войны, Идут на подвиг офицеры - России верные сыны.
Встреча
Скатились капли крови на траву, Оставив на мундире след. Рукав сквозь боль я оторву, Пока глаза не застит свет.
Перевяжу, вдохну - и снова в бой, Ведь, сила есть ещё в руке. И в сече замечаю: смерть с косой Кого-то ждёт невдалеке.
Быть может, друг упал иль командир, Клинком о стремена звеня, Перекрестившись, проронил: "Любимая, прости меня".
Тут небо кто-то опрокинул вдруг, Украл за пазухой тепло, Окрасил кровью солнца круг. - Бесчувствие на мир сошло.
Соратникам наперерез, Я отлетаю в тишине, А на груди - наперсный крест Сияет на прощанье мне.
Почему?
Снова ждут нас траншеи и станции, Наступление в Яблочный Спас. В прошлый год в нас стреляли германцы, В этот – русские целятся в нас.
Мы идём под огнём артиллерии По душистым российским лугам, И, друзей оставляя в клевере, - По бескрайним сибирским снегам.
Я сам видел: теряя надежду, Кто-то шёл и сдавался врагу, Да, сомнения всем душу режут, Только знаю: я так не смогу.
Не прощу им поруганной веры, Не прощу им распятой страны… Возвращались с войны офицеры Не - домой, а – в другую войну.
Почему у России измученной Родились вдруг враги-сыновья? Почему за последней излучиной Ждёт нас – русских – чужая земля?
Почему?..
Друг
Морозным запахом хрустящим Румянит щёки день весёлый. Пёс воровато что-то тащит, Задами обходя посёлок.
Я обниму слегка за шею Коня перед жестоким боем; Его дыханье душу греет. Он, как и я – бывалый воин.
- В атаку! Рысью! Марш! – И вьюга из-под копыт Нас обнимает, А иней на ресницах друга Порывом ледяным срывает.
Вот впереди – дымок, И пуля Прошила верх моей папахи, Ближайший всадник в снежной буре Сверкнул клинком в последнем взмахе.
Уже видны дымы в посёлке, Стреляет топот прямо в сердце: Там – Жизнь сквозь зимние осколки, Там можно лечь и обогреться.
Штык или шашка? Кто сильнее? Я чуть отбил, конь смял с размаху: Кровь на снегу вокруг алеет, Лужайкой ярко-летних маков.
Всё кончено. Но Марс – хромает; Я спрыгнул – он на бок ложится, Зовёт меня к себе глазами И губы тянет, чтоб проститься…
Я цепенею в стылом поле, Верёвкой горло сжато туго: «Прощай навек, мой белый воин, Ты был мне настоящим другом!»
Храни
Смерть, топот и пыль – нам навстречу И россыпью – всадников тьма. - Коня береги от картечи: Война – не его, брат, вина.
Ты встретишь в бою злые лица, Прочтёшь в их глазах: «Мы – враги!», Но ждут нас Москва и столица, - Себя, ради них, сбереги.
В грязи увязают копыта. Грязь в душах – страшнее, чем кровь, Но вера твоя не убита: Храни под мундиром любовь.
Горят чьи-то хаты и верба, Пушистая в эту весну… - Как тяжко, порой, уберечь, брат, Надежду, Честь И страну.
|
|
Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева) |
