|
Поэзия Белого Движения |
|
Любовь Столица
ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ
Юныш Богов – не родителев – Он родной покинул Радонеж, - Вышел в путь, что был предгадан уж, В бор пришёл, где быть обители… И зажглись в бору цветы, Словно по саду. Зачалися в нём труды Во славу Господа.
В ряске серой и зтасканной, Тонок, прям, как вербы прутики, Златокудрый, ровно лютики, Солнцем, звездью ль обласканный, - Ель рубил он, насаждал Лук с капустою И молился – пел, читал – В милой пустыни.
Полн небесной небывалости, Слух зареял о подвижнике. Поплелися люди к хижинке, - Утешались, оставалися… В чаще ставили свои Белы келии, И черникою скуфьи Зачернели в ней…
Он же в ряске той же, латаной, Как и все, пёк хлебы, плотничал, Бдил же больше всех и постничал – Всем светильник не припрятанный! С ангелом у алтаря Он беседовал И с медведем, хлеб даря, Он обедывал…
Старец, витязь Богородицын, Крина став белей, кудрявее, Путь провёл он Православия И почил в бору у Троицы, Пять веков хранил, как щит, Русь родимою… Как-то Бог… А он простит Непростимую!
ЗАПЛАЧКИ
1 Ой, родимая, ой русская земля! Припадаю ко стопам твоим, моля! Ты прости нас, кем ты кинуты, кем брошена, Раскативших, как малые горошины Из златого, из тяжелого стручка, По чужой земле, что ох как! горька… Не отринь… нас… Мы на братьев не похожи ли? – Тех, что вдосталь кутермили, скоморошили И доныне кружат в леших кустах… Ан – Бог даст, в святых очутятся местах! Вот и я – буйна, кротка ли – та же самая! То в затменье, то в сиянии душа моя… Крикнул кочет красный, вспыхнула весна, - И, как жрица, я звала Перуна! Стонет горлица, и осень уж туманится, - И взыскую Лика Спасова, как странница… Млады, стары, тот с дудой, тот с посошком, Кто – веригою звеня, кто – бубенцом, Черта тешащие бранью, Бога – лирою, - Мы, чужие всем, и щедрые, и сирые, Прозорливцы, простецы, дураки, Возлюбившие скиты и кабаки, И в отрепье кумачовом и во вретище – Всё, как есть, твои родные, мати, детища… Так прости же нам раскаянный наш грех, Как и тех, что там, с тобою,.. как и всех! И раскрой свои бескрайние объятия Мне, что многих, и светлей и виноватее…
2 Дале – дальняя сторона моя, И знакомая и незнакомая! По тебе тоска моя лютая, О тебе и скорбь моя смертная… День-деньской плетясь, крепко путая, Те тоска и скорбь – сёстры верные, Сёстры вечные – руки вяжут мне, Горло душат мне, что верёвками… Ах, темны – леса, пёстры – пажити Да с избёнками, да с церковками Под стожарами да под радугой, Вас не видела долго-долго я… Так же ль лёд гудет по-над Ладогою? Так же ль плот поёт по-над Волгою? Сладко вишенье уж родится ли На огористом окском береге? Виноградье глав золотится ли В милом городе на Москве-реке? Миро ль вырят там роз медовее? Росны ладоны воскуряют ли? Так же ль молятся в Приднепровии И спасаются в Зауралии? Крест ли есть у шей, в пальцах – лестовка, А иконный лик в каждой горнице? Да и цел ли кряж али лес такой, Где б подвижник жил аль затворница? Люди ищут ли правды-истины, Берегут ли то, что уж найдено? Иль, как в непогодь, иглы с лиственниц, Жемчуг с образа, татем скраденный, Спало-сгинуло благочестие Вековечное боголюбие?.. Ох, почто с тобой, Русь, не вместе я? Из конца в конец и до глуби я Всё б разведала, всё бы вызнала! И, коль правда-то, коль скончалась ты – Я б слезой живой тебя\сбрызнула И взбудила бы кликом жалостным И согрела бы елованьями… Оживела б ты с Божьей помощью Всеми травами и дыханьями В свете утреннем, голубом ещё, Распрекрасная, та же самая Русь родимая, сторона моя…
|
|
Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева) |
