Белый Стан :: Поэзия :: Елена Чудинова

Поэзия Белого Движения

Елена Чудинова

1/2

ГЕОРГИЙ - МОСКВЕ

"Московский герб - герой пронзает гада"

Марина Цветаева

О твоем золотом перезвоне

Не придется в земле вспоминать,

Я служил твоей красной короне 2,

Я вступил в твою белую рать.

Присягнувший единожды рыцарь,

Защитить тебя был я готов,

Я любил тебя, Диво-Царица,

Я стерег твоих вещих орлов.

Не придется, во сне не приснится,

Я бродил по твоей мостовой,

Книжно бредил, ловил твои лица

В Александровском Саде весной.

Алым пламенен пасти дохнули,

Дальше в землю спускаться тропе,

Но качаясь с винтовочной пулей,

Как я понял, что падал - в гербе.

Взглядом в небо - орлы улетели.

Твой ли голос шепнул мне, скорбя:

"Мой Георгий, мой мальчик в шинели,

Засыпай, я оплачу тебя!"

Крепко спит твой единственный рыцарь,

Под землею - не слышен твой стон.

В златокупольных бусах Царица,

Мне простишь ли - змеиный полон?

1982

РОКОКО.

Триптих.

I. ПОРТРЕТ САРРЫ ФЕРМОР РАБОТЫ ВИШНЯКОВА

(монолог посетителя музея)

Шотландских скал с библейскими песками

Соединенье в имени ее,

В нем темное мерцающее пламя

И платья серебристое шитье.

Парик высокий, открывая шею,

Как жемчугами пудрою облит,

Пейзаж двухмерный стелется за нею,

Рассеивая темный колорит.

О, дама десяти неполных весен!

Рокайльная изысканная ложь!

Мгновение - и веер на пол бросив,

Ты с полотна со смехом ускользнешь.

Ты знаешь нарисованные дали,

Ты любишь сень пейзанских шалашей...

Земные травы вряд ли обвивали

Носок высокой туфельки твоей.

Твой собеседник - клавиши и струны,

Ты с музыкой о славе говоришь.

Мечта какая взор туманит юный?

Что за отраву в сердце ты таишь?

О, оживи! Ребенком стань немножко,

Подбрось волан, пусти рукой волчок!

Под колоколом юбки скрыты ножки

Как колокольный резвый язычок.

Но тонкой кистью - хладно, без участья

Прописана мелькнувшая в веках

Улыбка, что сулит одно несчастье,

На детских, чистых, розовых губах.

II. МОНОЛОГ ЖИВОПИСЦА

Йоганн! Я говорю сейчас с тобой

Впервые за несчетные недели:

Бездельем я свячу свой день святой,

Валяясь на неубранной постели.

Эпистолы - напрасные труды,

Который год, как я не знаю, где ты,

Жаль времени. Дворцы возводишь ты,

А я пишу пейзажи и портреты.

Но я сегодня пуст и одинок,

Я в полночь дописал вчера картину...

...Готический дай вспомнить городок,

И драки, и студийную рутину...

...Как милой Лизхен я таскал цветы,..

Как перепил всей буршей на обеде...

Ты помнишь как, Йоганн, смеялся ты

Над вольной силой русского медведя?..

Как в погребке - столетия назад! -

Мы задирали, хохоча, друг дружку,

И, чокаясь, один хлебали яд,

В тяжелых именных кабацких кружках.

Отравленным - ни дома ни жены.

Покоя нет ремесленникам грубым.

Внимать незримым струнам мы должны,

Бесплотных муз лобзать предерзко губы...

Мне чья-то тень мерещится в углу...

Как я устал. Как это всё не внове...

...И сурик, что раздавлен на полу,

Запекся, словно лужа чьей-то крови.

С тоской скрипит походная кровать...

Рвет бабочка-душа постылый кокон...

...Умеешь ты пространство завивать,

Как куафер - щипцам послушный локон.

Зеркальные незыблемы пруды...

Меняется неспешно лик вселенной...

...Ты делаешь алмазы из воды,

В сиянии фонтанов драгоценных.

А я макаю кисти в полутьму,

Я в жемчуг оборачиваю слезы,

Я запах кринов подмешав в сурьму,

Переплетая ветви словно грезы.

Сегодня сердце глухо от тоски...

...На оловянном блюде стынет ужин...

Йоганн, мы только пальцы той руки,

Что раковины лепит для жемчужин!

Настанет день, мы скажем - кончен труд.

Мы кисти и угольники сложили,

Пусть в мире, нами созданном, живут

Созданья зачарованно чужие,

Нечеловечьи отпрыски людей,

Изменчиво лукавые, как тени...

Нам не измерить собственных затей,

Нам не постигнуть собственных творений.

Лишь миг один - на стул упав без сил,

Швырнув палитру... зарыдать способен,

Владеющему ходом всех светил,

Я Мастеру Зиждителю подобен.

МОНОЛОГ САРРЫ-ЭЛЕОНОРЫ

Отняли кукол - слишком велика!...

...Немного на клавире я умею...

...Вчера моя обещана рука

Кавалергарду графу Алексею.

...Граф Алексей мне мячик подарил..

...Позировать художнику устала,

Хотя пейзаж на заднике так мил.

После сеанса в зале я играла

Сама с собою в прятки, а потом,

Наскучив за колоннами скрываться,

Мяч пробковый в сафьяне золотом

Достала - и давай мечом кидаться.

Мне было очень весело, но вдруг

Я шлепнула сильнее только малость!

Мой новый мячик вырвался из рук,

Мяч вырвался из рук, какая жалость!

Туда, где нарисованы меж скал

Два деревца с прозрачными ветвями,

Мяч вырвался из рук и ускакал,

И верно затаился за камнями.

За ним я было бросилась бежать,

На полотно почти уж я шагнула...

Явилась няня, начала ворчать,

Что я ее о чем-то обманула.

Пришла некстати нянька, вот беда!

Но все равно - мешают кринолины:

...Я ночью проберусь одна сюда,

И мячик свой достану из картины.

1989

* * *

Кое-где догорают последнее листья,

Их огонь угасает под тусклым дождем.

Ах, какой безысходной набросаны кистью

Заплетенья ветвей, с острой башенкой дом!

По остаткам Москвы так бродить бы часами,

Очерк сумрачных крыш различать в пелене

Предаваясь душой красоте угасанья,

Растворяя себя в дождевой старине.

1980

СТИХИ МОЕГО ГЕРОЯ

Приложение к роману "Держатель Знака"

Когда Александровский скован ледком,

Забыть о бумажных сугробах,

Что за ночь твою намело над столом,

В манеже наутро попробуй.

Забудь завлекающий черный свой бред,

Забудь упованья благие,

Когда застекленный бессолнечный свет

Льет иней на крупы гнедые.

Сбрось шубу, снаружи оставив метель!

...Ладонь проверяет подпругу.

И щелкает бич, заводя карусель

По кругу, по кругу, по кругу...

Отдайся галопу, как смерти, любви,

Буди в себе бога и зверя,

Найди упоенье, мгновенье лови

В бесплотном тяжелом карьере.

Английским платком потный лоб промокни:

Чего ты желал накануне?

Хлыстом салютуя, кому-то махни,

Проворно взбежав по трибуне.

"...Но мы не в Европе, оставим, друг мой!

Ах, кто же в России не знает,

Что лучше английской бежит скаковой

Текинская лошадь степная?"

...Летит под копыта весенний букет,

А город снаружи заснежен...

Бросает рассеянный дымчатый свет

Стеклянное небо манежа.

1914

Москва

* * *

Таnnenbaum 3, дети, Таnnenbaum!

Спрячемся поглубже в эту ель!

...Богоматерь с мальчиком кудрявым

Над тобой качает колыбель.

Таnnenbaum, нынче ты другая:

Нe в чернилах, в кружеве рука,

Ты сидишь, как кукла восковая,

В локонах по шелку кушака.

Таnnenbaum, счастье у порога!

Волосы щипцами завиты,

Я хочу рукой тебя потрогать,

Убедиться в тон, что это ты.

Я хочу потрогать и не смею:

До кого дотронусь я рукой?

Может быть - принцесса ты и фея?

Таnnenbaum, шелк твой голубой!

Таnnenbaum, глубже - нас заметят!

Как волшебно пахнет этот лес!

- Зажигаем свечки! Где же дети?

... Дети там, где льется свет Небес.

Таnnenbaum! Крошечное пламя

Пахнет выступающей смолой...

Я к щеке, зажмурившись, губами

Прикасаюсь в куще неземной.

Праздник мой закончится так рано!

Я спешу творить свой дивный сон...

...Зайцы ударяют в барабаны.

Так безгрешен теплый медальон!

Таnnenbaum! Ветви стали реже...

Выйдем из таинственных шатров!

...Как паркет навощенный безбрежен,

Как высок над детством светлый кров!

1915

Москва

ИРАНСКИЙ МОТИВ

Сладко вино и уста горячи,

Сад полуночный уныл,

Только безумный читает в ночи

Волю небесных светил.

Душу не давит свершившийся грех,

В сердце - томительный зов,

С царского пира доносится смех,

Слезы на камне дворцов.

О, небеса, что несчастней земли!

Плачьте над злобной судьбой:

Знак одиночества в звездной пыли

Скорбно горит надо мной.

1916

* * *

Напрасен вечер полусонный,

Я старых книг не узнаю,

Уж мост, в тумане разведенный,

Жизнь делит надвое мою.

Прощай! Вину мою прощая

Воды на блюдечко не лей!

Так безразлично отлетает

Моя душа от жизни сей...

В тетрадях тлеют розы Крыма...

Былых грехов календари,

Пыль на офортах, пачка грима -

Весь мой чердак á la Paris,

Где все кипело и играло,

Где все окутала тоска,

Стал Николаевским вокзалом,

Когда минута - до звонка.

1917

Петроград

* * *

В подарок девочке неловкой,

В чьих жилах сумеречна кровь,

Какую странную обновку

Сыскать? Гадал я вновь и вновь

С утра бродя по лавкам модным,

Не зная, как раскрыть секрет

И на вопрос - "Что Вам угодно?"

Дать вразумительный ответ.

Духи? Ей, вереска дыханьем

Одетой с головы до ног,

Каким земным благоуханьем

Я угодить бы, право, смог?

К витрине пыльной антиквара

Не стал я даже подходить:

Любой поэт (о тень кошмара!)

Там смог бы что-нибудь купить.

"Цветы"...Чуть ближе к снам и теням.

И колокольчик забряцал:

Прошедшись тростью по ступеням

Сошел я вниз - в полуподвал.

Был вход под вывескою тесен,

Обманчив полумрак зеркал,

Приказчик был весьма любезен -

(Вот только тени не бросал).

К чему фиалки в лентах алых

И позолота орхидэй?

Цветов иных и небывалых

Послать бы мне хотелось ей.

Мне даже розы надоели,

А лучше сыщется едва ль...

Но что там, сверху?

- Асфодели.

...В корзинке черной... Carte postale,

Где рондо томное - в два цвета,

(Капризен каждый завиток...)

...Слова нежнейшего привета

Я набросал наискосок.

Подобный жест чего-то стоит...

У ювелира - заодно -

Кольцо я выбрал золотое

С гранатом, темным как вино.

В тот день я был собой доволен,

И злыми смыслами играл...

Безумен был я или болен -

Я все прекрасно понимал.

Тебя позвал я жить сгорая,

И нёбу терпко слово "грех"...

...

Но утром, почту разбирая,

Я жду счетов из лавок тех.

1917

Петроград

* * *

Стала музой моей Либитина,

Память, к жизни назад не мани,

Пусть забвения черная тина

Засосет эти мертвые дни.

За атакой атака мелькает,

Но в которой - еще наяву -

Вдруг замечу; сапог приминает

Элизийских пределов траву.

апрель 1918

* * *

О, с каким безразличьем я знаю,

Мы в движеньях души не вольны, -

Византийская древняя стая

С киноварной спорхнула стены.

Но с орлами случайную эту

В три копейки, с погнутым ребром,

Я таскаю в кармане монету -

Заплатить Старику за паром.

май 1918

Приложение

"На кортике своем "Марина"

Ты начертал, встав за отчизну"

"Вспомнишь долг дворянский и дочерний"

"И в словаре задумчивые внуки

За словом "долг" напишут слово "Дон".

М.Ц.

Но вот - сверкнуло снова

На кортике - "Марина"!

Не выкинуть вам слова

Из песни лебединой!

Вращались круги ада,

Плясало вражье пламя,

Но выросли волчата

За красными флажками.

Пророчеством сбываясь,

Услышав давний стон,

Над словарем склоняясь

Вписали слово "ДОН".

Мы помним долг дочерний -

Воспитанные чернью.

ок. 1982

* * *

Среди бумаг расстрелянного деда

Журнала пожелтевшие листы...

Виньетки по углам фотопортрета,

Болезненные детские черты.

...А глаза так встревоженно,

С болью смотрят на мир.

Носит мальчик Алешинька

Генеральский мундир.

Ручки слабые сложены,

Золотой эполет...

Смотрит мальчик Алешинька

Шестьдесят с лишним лет.

Как принять невозможное,

Никого не кляня?

Пред святыми, Алешинька,

Заступись за меня!

ок. 1982

* * *

Дощатая будка. Скрипучие весла Харона.

Свинцовые избы. Размыты дороги назад.

Кольцом пулеметов заступит твой путь оборона,

С плеч сбросишь ты плоть, чтоб навеки войти в Петроград.

Измерены верстами дни, что еще не избыты.

Елозят уключины. Ближе окопная гниль...

Но там, под лазурью, где "si" раздается открыто,

Извечной дороги бела раскаленная пыль.

ок. 1987

СМЕРТЬ ПОЭТА

(из детского)

Вновь вижу я, как в сумрак нежно-белый

Стучал мотор в громаде гаража,

Когда в страну иную отлетела

Его святая, грешная душа.

Убийцы! Нет страданию предела,

В предсмертный миг его покинул Бог:

Он видел вас, людей без лиц, и серый

Из пистолета серого хлопок.

Сокрытое он знал, он знал, писал он

О том, кто в сером, кто убьет его...

Кровь дерзкая стекла... Его не стало.

Оборвалось святое колдовство.

Проклятье вам! Неведомые страны

Увидел он, но встать не смог с земли.

...И увели седые капитаны

За тропик Козерога корабли.

1977

________________________________________

Примечания:

1 Творчество - игра с реальностью: письменный стол - игральный, если выпадет не та карта - он же будет смертным.

2 Стены Кремля, конечно, корона Москвы.

3 - ёлка (нем.)

Здесь печатается по:

http://www.white-guard.ru/hudlit/poetica/chudinova_vendee.htm

1/2

Белизна—угроза черноте… (М. Цветаева)